Мальтийский апельсин - Страница 35

Лена поставила перед Лерой чашку с кофе и села напротив.

– Я буду говорить просто, без затей и без предисловий. Значит, так, – она перевела дыхание и, приблизив свое лицо к Лере, посмотрела ей в глаза долгим, тяжелым взглядом. – Это я убила Диму, и мне нужен человек, который разделил бы со мной всю тяжесть этого преступления.

В кухне стало очень тихо. Лера почувствовала, как тело перестает ее слушаться, как обмякают плечи и колени. А потом вдруг ее затрясло. От страха. Лена пока больше ничего не сказала, но Лера поняла, что самое страшное еще впереди. Как же она пожалела в ту минуту, что приехала сюда… И острой мыслью промелькнуло: это расплата за то, что приехала сюда, чтобы посмотреть и насладиться ее горем и беззащитностью.

– Мне очень нужен человек, – продолжила Лена бесстрастным холодным тоном, – который был бы на моей стороне и который помогал бы мне в любых условиях, даже самых сложных. И я выбрала тебя.

Она сказала это так просто, как если бы она предложила Лере стать, к примеру, ее свидетельницей на свадьбе, а не сообщницей в преступлении.

– Лена, ты сошла с ума. Ты не могла убить Диму, ты же любила его, это все знают… – Она тянула время, чтобы и самой привыкнуть к мысли, что она видит перед собой убийцу своего любовника, мужчины, который был ей так дорог.

– Правильно, любила, – саркастически улыбнулась Лена и, словно передразнивая кого-то невидимого, состроила презрительную гримасу. – Но как любила, так и убила. Сама знаешь, наверное, что от любви до ненависти один шаг. И я его сделала. Я поднялась в кабинет и убила его, пока Таня в гостиной молола кофе на этой старой и дребезжащей кофемолке. В нашей гостиной мало мебели и отличная акустика. Ты только вспомни, какой стоял грохот. Это я убила, я убила! Ты слышишь меня? Я – убийца!

Она вскочила, схватила Леру за плечи и с силой сдавила пальцами.

– Я не могла больше терпеть его измен, понимаешь? Я ненавидела его. Зачем нужен муж, которого никогда нет дома, который спит в чужих постелях и целует чужих баб?

– Ну и развелись бы! Зачем убивать? Ты представляешь себе, что теперь будет, если станет известно, кто его убил? – Лера попыталась с первых же слов выказать свое сочувствие обезумевшей Лене, лихорадочно соображая, что же та может сейчас потребовать от нее, и внутренне готовясь к самому худшему. – Тебя же посадят в тюрьму! Дадут лет восемь! Лена, да ты разыгрываешь меня. Ты ведь шутишь, правда? Ведь ты не могла его убить, потому что была рядом с нами, в гостиной. Как не могла убить и Олю, потому что и в тот момент мы тоже были все вместе. И что ты хочешь от меня? Чтобы я подтвердила, что ты была в комнате, когда раздался выстрел? Но ведь я и так уже давала показания. Я за два убийства ответила, что, мол, все были вместе, у всех есть алиби. И я не лгала – я именно так все и запомнила. Что же еще ты хочешь?

Она почти уже сорвалась на крик, потому что вдруг отчетливо поняла, что Лена не шутит и не лжет, что она действительно убила мужа и теперь решилась признаться в этом ей, Лере Тарвид, которая, единственная из всех, присутствовавших в тот роковой день на вечеринке, навестила ее после постигшего ее несчастья. Но почему она выбрала именно Леру? И что ей нужно? Страх охватил Леру. Вся ее благополучная жизнь, расписанная по минутам, рублям и долларам, обязанностям и правам, грозила в одну минуту превратиться в пепелище.

– А ты не понимаешь? Мне нужно, чтобы ты подтвердила, что в момент, когда раздался выстрел, в комнате не было Тани.

– Тани? Той самой Тани, которая молола кофе у всех на глазах?

– Да, Тани, она молола кофе не на глазах, а на кухне, она могла просто включить кофемолку и выйти из кухни, подняться и убить Диму, – бросила Лена раздраженно. – Не хочешь же ты, чтобы я все свалила на тебя, чтобы сказала, что это тебя не было в момент выстрела. Пойми, мы все были пьяны. В сущности, Диму мог убить кто угодно. И его бывший водитель, и Таня, и Валентин, которого никто до этого не знал и который мог познакомиться с Ольгой лишь с целью проникнуть в наш дом и убить Диму… У моего мужа было много врагов, он же ворочал большими деньгами. И даже ты могла его убить.

– Я?.. – У Леры округлились глаза.

– Конечно! Разве нельзя предположить, что мой ненасытный муженек окучивал и тебя? Может, ты тоже была его любовницей. В тихом омуте черти водятся. К тому же вы с Ольгой жили в одной доме, все рядышком. Предположим, пришел он к своей обожаемой Оленьке, а ее нет, она в это время… – и тут Лена выдала грубый, но конкретный глагол, от которого Лера, и без того красная от волнения, почувствовала себя не в своей тарелке, – с другими мужиками. А он уже настроился, не ехать же в Бобровку к жене, чтобы выплеснуть свою страсть на супружеском ложе. Нет, зачем ему так далеко ехать, когда все вопросы можно решить, забежав в соседний подъезд? И свидетелей найду, которые подтвердят, что он к тебе ходил.

– Ты это серьезно?..

Лера не могла говорить, язык не слушался ее. Получалось, что Лена, фантазируя на тему измены своего мужа, сказала чистую правду. И как же пошло она прозвучала из ее уст! Тем более что именно так все и было. Не слепая всепоглощающая обоюдная страсть, которая могла бы оправдать любовников, ни платоническое, возвышенное чувство – все как раз наоборот: грязь, разврат, похоть и ложь. И неважно, что на самом деле испытывала Лера к Сайганову. Все равно со стороны все выглядело бы как тривиальная пошленькая связь. Зато теперь Лера точно знала, что Лене ничего не было известно об их отношениях с Сайгановым. Пусть все это так и останется лишь плодом ее распаленного воображения. Ей хватило, видать, одного бурного романа мужа с Ольгой Астровой. Хотя она, судя по ее злости, наверняка догадывалась и о других интрижках своего любвеобильного супруга.