Мальтийский апельсин - Страница 67

– Суки. – Она устало опустилась на стул и взяла в руки рюмку.

Корнилов одним ударом вышиб ее из рук.

– Вы арестованы и обвиняетесь в убийстве вашего мужа, Дмитрия Сайганова, а также в преднамеренном убийстве свидетеля Юлия Прудникова…

Он защелкнул наручники на ее руках и понюхал горлышко графина.

– Графин отправим на экспертизу, и, если выяснится, что в нем яд, сами понимаете, что вам светит…

– Большие перемены… – Она нехорошо улыбнулась и, не глядя уже в сторону притихших Тани и Леры, последовала за Корниловым к выходу.

– Это было гениально, – первой пришла в себя Лера и, достав платок, принялась промокать им вспотевший лоб. – Просто гениально!

– Это ты о чем?

– Про историю с пистолетом. Она ведь действительно поверила, что мы его достали…

– А мне ее жалко…

– Даже после всего, что она сделала тебе?

– Да… Если получится, я постараюсь ей помочь на суде, расскажу, каким был Дима. Его-то, сама понимаешь, уже не вернешь, а она всю оставшуюся жизнь проведет в вонючей тюрьме.

– Не в тюрьме, а в больнице. Разве ты не видишь, что у нее крыша поехала? Она же нас собиралась отравить.

– Мне кажется, у нее это не так давно началось…

– Что?

– Крыша… Знаешь, однажды, полгода тому назад, она вдруг подходит ко мне и говорит: когда ты увезешь меня домой? Я ее спрашиваю: куда-куда? А она мне: домой. Я спрашиваю ее, а где твой дом? Она отвечает: в Поливановке…

– В Поливановке?

– Ну да! Она родом оттуда…

Открылась дверь, и вошел Шубин.

– Ну как вы? Живы? – Он бросил взгляд на графин. – Я же говорил вам: ничего не пейте, не ешьте… Думаю, ее не посадят, скорее всего, лечить будут…

– А Ольга? Кто же убил Ольгу? – спросила Таня.

– Она же и убила, – пожала плечами Лера. – Я уже ничему не удивлюсь…

Глава 26

– Родина тебя не забудет, – говорил Виктор Львович, потягивая пиво. – Быстро вы раскрутили эту Сайганову… Теперь, глядишь, и дело закроем.

Шубин сидел в его кабинете, разговор то и дело перескакивал с темы погребального шоу, которое устроил в честь своей погибшей возлюбленной Каротин, на тему об аресте Сайгановой.

– Мраморный памятник был буквально завален живыми цветами. Венки бешеной стоимости… – разводил руками старший следователь прокуратуры, устремив взгляд в потолок. – Ни хрена себе… Ты что-нибудь понял из того, что он тебе рассказал об их отношениях?

– Конечно, – пожимал плечами не очень-то склонный обсуждать с кем бы то ни было чужое несчастье Игорь. – Из его слов я понял, что он сильно виноват перед ней и что она, если верить его словам, погибла из-за него. А когда я сказал ему, что знаю о том, что он прилетал сюда накануне убийства и что он – один из подозреваемых, он лишь расхохотался мне в лицо. Не похож он, честно говоря, на человека, который убил бы Рожкову. Зачем бы ему тогда было привозить сюда целую машину цветов и устраивать эти пышные похороны? Он мог бы вообще не появляться здесь и обеспечить себе в Москве алиби. Согласись, что если бы он планировал убийство своей бывшей любовницы, то вряд ли бы прилетел сюда самолетом, ему куда проще было бы приехать в Саратов на своей машине и так же тихо уехать, сделав свое черное дело. Нет, думаю, что он здесь ни при чем… Хотя я понимаю то чувство вины, которое не дает ему покоя. Видимо, он думает, что та ссора в ресторане, во время которой он ударил ее, приревновав к Урусову, и послужила основной причиной, заставившей Марину пойти по рукам… Он, конечно, идеалист. Предположим, он действительно ее любил, по-настоящему. И она его тоже. Пусть он приревновал ее к Урусову, даже и беспочвенно, такое тоже бывает, особенно когда мужчина выпьет. Ну и что с того? Разве после этого надо отдаваться первому встречному? Я так думаю, что Марина и до встречи с ним вела легкомысленный образ жизни, в которой было много мужчин. Она привыкла так жить, чего он в душе ей так и не смог простить. А что касается Урусова, то и с ним я тоже разговаривал, пытался понять, что скрывалось за той самой сценой ревности в ресторане, и он мне ответил, что до того дня он ни разу не видел Марину, хотя и был от сотрудников наслышан о ее красоте и мечтал с ней познакомиться. И это все. Вот и получается, что Каротин сам спровоцировал эту ссору, чтобы выплеснуть всю мужскую дурь, которая накопилась у него с тех пор, как он жил с ней, и доказать самому себе, что его подружка – шлюха. И если другая на месте Марины простила бы ему эту пьяную выходку, то здесь этот номер не прошел… Марина была не из тех женщин, которые прощают мужчине упреки, касающиеся ее бурного прошлого. Если бы он был умным и дорожил Рожковой, то не позволил бы себе подобного обращения с ней. Другими словами, он продолжал бы делать вид, что забыл о ее прошлом. И здесь мне думается, что и Марина словно была готова к этой провокации и только ждала удобного случая, чтобы порвать с ним.

– Зачем? Ведь он к тому времени был настоящим апельсиновым королем.

– Ну и что? Жизнь показала, что деньги меньше всего интересовали ее. Вспомни, ведь это она дала ему денег, чтобы он организовал свой бизнес. Продала квартиру! Ты, Виктор Львович, вообще когда-нибудь слышал, чтобы девушка пошла на такую жертву ради парня?

– Если честно, то не слышал. Видимо, она его любила, раз так сделала, или же была круглой дурой.

– Каротин был очень откровенен со мной и, не стесняясь, рассказал, что Марина была любительница выпить. Нет, она не была пьяницей, это не то… просто девушка постоянно расслаблялась пивом в компании мужчин. Это было ее образом жизни. И он не мог, ну не мог он ей этого простить и все ждал, что она рано или поздно сорвется и снова станет той Мариной Рожковой, которую он знал… Он как бы сократил то время, которое могло бы понадобиться ей для этого.