Мальтийский апельсин - Страница 68

– Он боялся этого, ты хочешь, наверное, сказать?

– Да. Боялся. А потому ударил ее… Пьяная выходка, не более. Но ей этого хватило. Он словно снял с нее поводок, и она вырвалась на свободу…

– …и пошла по рукам. А теперь он убивается, что не уберег ее. Раньше надо было думать, когда она пошла к Урусову. Думаю, еще тогда было не поздно все исправить…

Шубин вдруг подумал о том, что они, мужики, сидят и обсуждают тему любви, говорят о Каротине и Рожковой как о близких людях, чья судьба им не безразлична. А ведь речь идет о совершенно чужих людях.

– Целая толпа привалила на кладбище, – продолжал вспоминать Корнилов, попыхивая сигаретой. – Куча одноклассников…

– Это Астрова их собрала, я с ней разговаривал… Вот тоже… Астрова. Кто бы мог подумать, что у них начнутся шашни с Нечаевым. Не доктор, а какой-то плейбой. В Москве, что ли, баб нет, все его тянет на саратовских…

Шубин хотел рассказать Корнилову о том, как прошли похороны Сайганова, менее пышные, но довольно торжественные, но передумал. Вдову выпустили из камеры предварительного заключения рано утром и приставили к ней охранника – позволили ей похоронить мужа и даже присутствовать на организованном ею же в офисе поминальном обеде. Она держалась неестественно спокойно, высоко держа голову, и, видимо, в ее мозгу в это время происходили какие-то необратимые процессы, которые сделали ее в собственных глазах чуть ли не героиней трагедии: она еще на кладбище прилюдно покаялась в убийстве мужа, порыдала приличия ради у гроба, после чего заявила, что «отправила на тот свет и еще одну, и без того погубленную душу». Все, кто знал о событиях, происшедших в доме Лены Сайгановой, поняли, что речь идет об убийстве Ольги Астровой– Марины Рожковой. Людей на похороны Сайганова пришло тоже много – всем было интересно посмотреть на находящуюся под стражей красивую молодую вдову-убийцу, да еще и в наручниках. Женя Жукова, также присутствовавшая на похоронах, шепнула Шубину, что это не похороны, а «трагифарс с элементами пошлости».

– Хотя я и сама пришла сюда лишь из любопытства. Мне действительно интересно было увидеть и услышать все то, что произойдет здесь, на моих глазах. К тому же я не каждый день вижу убийц, да еще таких… прибабахнутых… И зачем убивала? Жила бы себе спокойненько в своей Бобровке, а если бы сильно заскучала, то завела бы себе любовничка, к которому моталась бы в город или в соседнюю деревню. Подумаешь, муж гуляет. Да они все гуляют…

– А ты откуда знаешь? – спросил ее Шубин.

– Ниоткуда, – она улыбнулась ему с таким видом, как будто знает о нем все. – Это всем известно.

Шубин вышел из прокуратуры со странным чувством – ему впервые показалось, что он не отработал сполна гонорар Камышиной. И хотя Сайганова призналась в убийстве Рожковой, Шубин ей не поверил. Как не поверила и Женя Жукова. Что же касается мнения Корнилова на этот счет, то оно сложилось сразу же после того, как было письменно оформлено признание Сайгановой: конечно, она виновата, она убила соперницу, какие еще могут быть вопросы? Раскрыто сразу три преступления – убийства Рожковой, Сайганова и Прудникова – поставлены три точки, захлопнуты три папки с уголовными делами. Корнилов, как он считал, свою работу проделал. Таня Камышина теперь может спокойно жить в доме своего погибшего брата, как наследница. Скорее всего, она выйдет замуж за Сашу Гольцева, если тот согласится усыновить ребенка Сайганова. Калитку в Бобровке, выходящую в лес, наверно, заварят, а вместо газонов с зеленой травой и кустов роз появятся грядки с овощами. Возможно даже, что садовый домик, в котором убили Астрову-Рожкову, превратят в курятник…

Шубин вернулся в агентство, где его поджидала Женя Жукова. Но оказалось, что она не одна. В приемной пахло кофе – на диване сидели уже знакомые Игорю люди: Каротин, Урусов и Пирский. И он сразу понял, зачем они к нему пришли, что от него хотят. Никто из этих мужчин, бывших любовников Рожковой, не поверил в признание Сайгановой, стало быть, они пришли узнать правду.

Мужчины поздоровались, Шубин пригласил их всех в свой кабинет. Осторожно вошла туда и Женя, присела на стул возле сейфа и вся обратилась в слух.

– Игорь, – начал Александр Каротин, закуривая, – думаю, что вы знаете, зачем мы к вам пришли.

– Догадываюсь.

– Марина жила в этом городе под чужим именем… Думаю, что уже это должно было нас всех насторожить. Видимо, она все же кого-то боялась, но вот кого? Вы опытный сыщик, вас знают и уважают в городе, вы уж извините, но мне, прежде чем я обратился к вам, пришлось навести кое-какие справки… Так вот, вы – местный, вы много знаете и умеете. Найдите нам того, кто убил Марину. Я не успокоюсь, пока не узнаю, кто и за что мог ее убить.

– Вы хотите сказать, что не удовлетворены официальной версией? Вы не верите, что ее убила Сайганова?

– Думаю, что вы и сами не верите. Баба сбрендила, несет всякую чушь, а следователь только успевает за ней записывать… Им лишь бы закрыть уголовное дело.

– Но ведь она могла убить Марину, – тихо сказал Шубин, желая посмотреть реакцию мужчин на его слова. – Возможно даже, она знала, каким образом Марина хочет удивить всех… Что ей, хозяйке дома, стоило незаметно выйти и зарезать ее?

– Она не убивала. А если бы убила, то не у себя в саду. Она же не сумасшедшая… – обронил Пирский и тут же прикусил язык, поняв, что сказал что-то не то. – Я хотел сказать, что ей проще было бы убить ее на чужой территории… И что мешало ей застрелить ее? Зачем было рисковать и браться за нож? Ведь она женщина, и если бы рука дрогнула и нож уперся в ребро… Да нет, Марина бы сладила с ней, она сама скорее всадила бы ей в горло нож, обороняясь…