Мальтийский апельсин - Страница 77

Ей, ни в чем не нуждающейся, богатой женщине, он подарил бриллиантовые серьги, портсигар из чистого золота и соболий палантин. Бывший любовник ее одноклассницы Марины Рожковой, оказывается, был состоятельным человеком и мог позволить себе делать такие дорогие подарки. Если бы ей, женщине, успевшей объехать полмира и многое повидать, кто сказал, что она найдет мужчину своей мечты, да еще такого щедрого и бескорыстного, в провинциальном городе Саратове, она бы расхохоталась ему в лицо. И этим мужчиной оказался московский доктор Нечаев, приехавший на волжские просторы порыбачить.

Решение жить вместе пришло само собой. Ольга должна была лишь съездить в Питер, чтобы уладить все формальности и решить, с кем останется жить дочь. Она боялась себе признаться в том, что готова, бросив все и всех, без оглядки ринуться в новую жизнь, переехать в Москву, только бы жить рядом с Валентином. Ее прежняя жизнь дала глубокую трещину, она не хотела возвращаться домой, не хотела видеть своего мужа, не хотела, чтобы он дотрагивался до нее, любил ее. Все вокруг изменилось с появлением в ее жизни другого мужчины. Порой, когда она ненадолго оставалась одна (чаще всего это происходило днем, пока Валентин бывал занят подготовкой к похоронам Марины) и возвращалась в свою квартиру, ее охватывал страх перед неизвестностью. Что ее ждет в Москве? Останется ли Валентин прежним или же, попав на свою территорию, превратится в холодного и чужого человека, неспособного оценить ее жертву? Что тогда ей делать? Вернуться в Питер и упасть в ноги мужу? Просить прощения у него и дочери? А простят ли они ее предательство? Девочка растет избалованной эгоисткой, испорчена отцом, не знающим меры в своей любви и во всем потакающим ей. Сначала девочка добилась того, чтобы не ходить в школу, и теперь учителя приходили к ней на дом; потом ей была куплена отдельная квартира, которую она превратила в место для встреч со своими подружками, такими же избалованными девочками, как она сама… А ведь когда-то Ольга очень гордилась своей дочерью, не по возрасту развитой, способной, очень общительной и склонной к артистизму… Как она декламировала стихи Пушкина и Пастернака, какие домашние спектакли ставила вместе со своими подружками! Теперь все это в прошлом…

Ольга подошла к двери и заглянула в глазок. Она хотела в последний раз увидеть доктора Нечаева. Пусть даже и через толщу дверного глазка. Она не откроет ему. Она будет сидеть в квартире мышкой, тихо-тихо, чтобы никто даже и не знал, что квартира обитаема. А если придут те, кому нужен доктор Нечаев, то она им просто не откроет дверь. Она уехала, вернулась в Питер к мужу и дочери. Все. Погостила в родном городе, развлеклась, чего уж там, на всю катушку, пора и честь знать.

Нечаев звонил в дверь еще долго, просил, умолял ее открыть, как если бы точно знал, что она все еще здесь, не уехала. Ольга сидела на полу с бутылкой водки в руках и пила прямо из горлышка. Слезы катились по щекам, она вытирала их рукой, но они возникали снова и снова… Платье на груди стало мокрым. Да уж, удар оказался очень сильным. Смертельным.

Она вновь и вновь вспоминала похороны Марины. Ольга обзвонила общих знакомых, чтобы сообщить трагическую весть и пригласить всех на похороны. Появление в Саратове бизнесмена Каротина, бывшего возлюбленного Марины, внесло в организацию похорон ясность и порядок. Он все расходы взял на себя, Нечаеву оставалось лишь потратиться на дорогие венки из живых цветов. Ольга и сама не поскупилась и заказала венки из хвои и роз. Сейчас, когда внутри ее все было выстужено и, как ей казалось, омертвело, она не понимала, как она могла заниматься любовью даже в день похорон… Что за сумасшествие охватывало ее всякий раз, когда этот мужчина прикасался к ней, целовал ее, шептал на ухо слова любви… Она не хотела признаваться себе в том, что продолжала играть в только ей известную игру, представляя себя другой женщиной, той, которая уже не сможет любить и чье тело теперь предано земле. Возможно, она хотела любить за двоих и испытать вдвое больше наслаждения и одновременно боли – за себя и за нее, Марину. И она бы, пожалуй, позволила себе раствориться в этом всепоглощающем чувстве, если бы не тот вечер откровений, где не было места лжи или недосказанности.

…Она не помнила, сколько проспала, одетая, на кровати. Очнулась поздно ночью. В квартире было темно и тихо. В дверь больше никто не звонил. Ольга подошла к окну и задернула шторы в спальне. Включила свет, разделась и подошла к высокому зеркалу. Вот теперь все было так, как прежде: нескладная, слегка располневшая фигура со складками на животе, с некрасивыми ямками на бедрах, отвисшей тяжелой грудью и с усыпанной мелкими родинками шеей. Двойной подбородок, крупноватый нос, тонкие губы, глаза чуть навыкате с припухлыми верхними веками. И это она, зная себя, позволила себе так смело обнажаться перед мужчиной и выполнять все его желания, все его прихоти? Что произошло с ней за эти несколько дней? Как могла она совершенно ослепнуть и превратиться из стеснительной и закомплексованной женщины в пылкую и страстную любовницу?

Вспоминая часы, проведенные с доктором Нечаевым, она испытала чувство стыда, отчего лицо ее стало красным. Она ненавидела себя, презирала и готова была стереть из памяти все это безумство. У нее в Питере прекрасная семья, а те проблемы, которыми она еще недавно собиралась оправдать свое бегство и предательство, казались ей сейчас ничтожными, мелкими, несущественными. Семья – это сложный, но надежный организм, и она найдет, как справиться и с тяжелым характером дочери, и с постоянным отсутствием в доме мужа. Он – занятой человек, и ему многое простительно. Она возьмет себя в руки, займется своей внешностью, сбросит вес, приведет в порядок чувства и разум, и жизнь больше не покажется ей бессмысленным существованием. Она научится жить с удовольствием, поедет куда-нибудь за границу, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей и от того страха, который свинцовым облаком навис над ее благополучием. Она не позволит втянуть себя в грязную историю, не позволит, чтобы ее имя вымарали в крови подруги.